Eще год назад группа MARU работала в формате минималистичного кавер-дуэта. Ольга исполняла всемирно известные хиты под игру Дениса на контрабасе. В сентябре этого года команда презентовала свой первый авторский альбом. А в канун этого события мы встретились с музыкантами, чтобы поговорить не только о музыке, но и о бабочках в голове, Вивальди в сердце и пользе неудовлетворенности.

Денис, Оля, зачем вы это делаете, зачем вам это надо?

Денис Дудко: Я ничем больше не умею заниматься, кроме музыки. Даже не представляю, кем бы я мог быть, если бы не стал музыкантом.

Оля Лукачева: Аналогично. Мой папа — бывший музыкант. Он с детства прививал мне любовь к музыке всевозможными способами. И ему это удалось. Я обожаю музыку. А в музыкальную школу пошла в четыре года.

Д. Д.: У меня, кстати, любовь с музыкой не с самого детства. Лет в 12, когда я впервые услышал композицию Girl группы Beatles. Тогда я вмиг захотел стать музыкантом. До этого увлекался футболом и подавал надежды как футболист. На тренировки приходил с виолончелью, и меня друзья обзывали “музыкантишкой”. Мне было неловко, но я продолжал играть. После Beatles все изменилось, и музыкальную школу я закончил с красным дипломом.

Лена Кравец говорила, что когда ей очень хорошо, у нее в душе играет как раз Beatles. Что у вас играет в душе, когда вам очень хорошо?

О. Л.: Если мы говорим о чем-то совсем светлом и солнечном, тогда это Вивальди. А если о дурацкой повседневной радости, это может быть даже Gipsy Kings.

Д. Д.: Я получаю удовольствия не от минорных композиций. Просто не люблю мажорные песни. 

О. Л.: А “Грибы”?

Д. Д.: А “Грибы” это вообще не мажорная музыка. Это как раз такой андеграундный депреснячок. Вот песню про Антошку и похожую музыку я ненавижу. Люблю Radiohead. Есть такое объяснение: блюз — это когда хорошему человеку плохо. Мне нравится, когда мне немножко плохо. (Улыбается.)

О. Л.: А тебе от Вивальди разве не грустно?

Д. Д: Ненавижу Вивальди! И всю жизнь ненавидел. Более прямолинейного композитора не слышал. Мне нравятся Бетховен, Мусоргский — композиторы, у которых постоянно присутствует драма. У Бетховена даже “Ода к радости” ничуть не радостная, а тревожная и драматичная.

О. Л.: От Вивальди я тоже переживаю полный спектр чувств. Это как тяга к свету со дна колодца. Такое психоделическое ощущение радости, когда включаешь его в наушниках, и едешь в такси по городу, а за окном картинка ни разу не радостная.

Я уже поняла, что музыка о радости — это не о MARU. А о чем ваша музыка?

О. Л.: Это музыка человека, который повидал, пережил и имеет собственное мнение. Она довольно зрелая. Это не про: завтра я встречу его и мы побежим по свежескошенной траве навстречу мечте...

Д. Д.: Согласен с Олей. MARU — это музыка зрелого человека. Хотя молодому романтику тоже будет интересна.

Денис, в ноябре выйдет первый альбом MARU. Какой по счету он будет для вас? 

Д. Д.: Вместе с “Океаном” восьмой или девятый, сольный джазовый — третий, чужих джазовых тоже было много.

Вы волнуетесь перед выступлениями?

Д. Д.: Так как в MARU задействованы музыканты из разных групп, нам не всегда легко собраться полным составом на репетицию. Волнуюсь в основном из-за этого. В детстве я боялся большой сцены и академических концертов. Но с опытом приходит уверенность. Я и сейчас испытываю волнение перед каждым концертом в составе MARU или “Океан”, на стадионе или в клубе. Но это приятное волнение. Выходишь на сцену и оно улетучивается, но дает правильный настрой.

О. Л.: Ты уже музыкант, а не человек, идущий по улице.

Денис, какой опыт вы вынесли из работы в “Океан Ельзи”?

Д. Д.: Я научился командной работе. В группу я пришел из джазовой среды, где все музыканты — сами по себе. Да, в этом особенность джазовых музыкантов во всем мире. Сегодня с одним коллективом, завтра с другим — такие вот качели. В “Океан Ельзи” я чувствовал, что у меня появилось что-то сродни семьи. За эти 12–14 лет я очень изменился. На многие вещи, как технические, так и личные я сегодня смотрю по-другому. Я рад этому опыту.

Какой самый ценный совет вы получали в жизни?

О. Л.: Большинство — это советы родителей. Потому что по-настоящему ценные советы могут дать только глубоко любящие люди, которые знают тебя лучше, чем ты сам себя можешь знать.

Д. Д.: Мне никто никогда в жизни ничего не советовал. Самый ценный совет дал папа, когда я в 19 лет решил жениться. Он сказал мне: “Не делай этого!” — “Конечно, папа”, — ответил я и женился. (Смеется.)

Говорят, люди “растут” не благодаря университетам, а благодаря тем, с кем они встречаются. 

О. Л.: Однажды я спела джазовый стандарт на концерте под аккомпанемент квартета Райана Коэна. Тогда я получила от выступления совершено другой уровень удовольствия. Казалось, что из моей головы вылетели все мозги и остались только бабочки! (Смеется.)

С кем ищете встреч?

О. Л.: Не ищу. Верю, что хорошие люди сами приходят в мою жизнь так же, как я в их. У меня никогда не было цели во что бы то ни было с кем-то познакомиться. И в детстве не было кумиров. Только раз поплакала перед концертом Майкла Джексона, который показывали по телевизору. 

Денис, а вам встречались люди-университеты?

Д. Д.: Да, Давид Семенович Голощекин. Очень взрослый дядька, легенда российского и еще советского джаза, мультиинструменталист. Он заметил меня как музыканта в 99-м и пригласил играть на джазовый фестиваль. С того самого момента у меня начался очень активный джазовый период, за который я благодарен ему. Тогда я переиграл со многими звездами. Практически все время работал за границей. Это был первый переломный момент в моей жизни. Вторым стал звонок Славы Вакарчука. Я сидел дома, смотрел кино. Раздался звонок с незнакомого номера: “Привет, это Слава Вакарчук. Я хочу с тобой поговорить”. Я также ему очень благодарен. Не могу сказать, что ищу с кем-то встреч. Я восхищаюсь артистами и музыкантами, которые делают что-то новое, то, что до них не делал никто.

Например...

Д. Д.: В Нью-Йорке мы группой попали в театр Sleep no more. И вот когда я вышел, у меня было ощущение, что мир поменялся. Это интерактивный театр, ты принимаешь участие в происходящем и получаешь яркие эмоции, которые прежде не переживал. Ничего подобного до этого я не слышал, не видел и не чувствовал. Если когда-нибудь встречу в жизни что-то подобное, я буду немного счастливее. 

Когда вам казалось, что жизнь удалась?

О. Л.: Когда происходили долгожданные встречи с любимыми друзьями. Одна подруга живет в Германии, другая в Питере. Но это тот случай, когда не важно где, важно — с кем.

Д. Д.: Это такой момент удовлетворения. А мне больше по душе, когда присутствует легкая неудовлетворенность. Ведь счастье — это не только когда получаешь, а когда ждешь и мечтаешь о чем-то. Я понятно изъяснился?

Абсолютно! Хотя и не ответили на мой вопрос. О чем вы мечтаете сейчас?

Д. Д.: Все время мечтаю поехать в Париж. Уезжая из Парижа, я всегда мечтаю снова в него вернуться. (Улыбается.) Я всегда останавливаюсь в районе Маре. Это третий округ Парижа, где тусуется богема. 

Оля, о чем мечтаете вы?

О. Л.: Чтобы моя семья была здорова.

С какой из самых известных пар вас можно сравнить? Чип и Дейл, агенты Малдер и Скалли, Батхед и Бивис?

Д. Д.: Ну агенты — это нормально. (Смеется.) Мы разные, но в тоже время мы вместе.

О. Л.: Мы две параллели…

Д. Д.: ...которые перпендикулярны. (Смеются вместе.)

На что вам сегодня не хватает времени, но вы хотите сделать?

О. Л.: Фехтование, стрельба из лука, гольф, рисование.

Д. Д.: Все никак не соберусь выучить французский. Но, на самом деле, я придерживаюсь мнения, что было бы желание, а время всегда найдется. 

Ирина Татаренко